|
В первые минуты все только радовались встрече. Гленарвану не хотелось омрачать эту радость известием о неудаче поисков.
– Будем верить в успех, друзья мои! – воскликнул он. – Будем верить! Капитана Гранта нет с нами, но мы совершенно уверены, что разыщем его!
В словах Гленарвана звучала такая убежденность, что в сердцах пассажирок «Дункана» снова затеплилась надежда.
Действительно, пока шлюпка приближалась к яхте, леди Элен и Мери Грант пережили немало волнений. Стоя на юте, они пытались пересчитать сидевших в шлюпке. Девушка то приходила в отчаяние, то, наоборот, воображала, что видит отца. Сердце ее трепетало, она была не в силах вымолвить ни одного слова и едва держалась на ногах. Леди Элен поддерживала ее. Джон Манглс молча стоял подле Мери и пристально вглядывался. Его глаза моряка, привыкшие различать отдаленные предметы, не видели капитана Гранта.
– Он там! Он с ними! Отец! – шептала девушка.
Однако по мере приближения шлюпки иллюзия рассеивалась. Когда же она была уже в одном кабельтове от яхты, то не только леди Элен и Джон Манглс, но и Мери потеряла всякую надежду. Ободряющие слова Гленарвана прозвучали вовремя.
После первых поцелуев и объятий Гленарван рассказал леди Элен, Мери Грант и Джону Манглсу обо всем, что случилось с ними во время экспедиции, и, главное, о новом толковании документа, которое предложил проницательный Жак Паганель. Гленарван с большой похвалой отозвался о Роберте и заверил Мери Грант, что она с полным правом может гордиться братом. Он так описал мужество и самоотверженность мальчика в часы опасности и так расхвалил Роберта, что, не спрячься тот в объятиях сестры, он не знал бы, куда деваться от смущения.
– Не надо краснеть, Роберт, – сказал Джон Манглс, – ты вел себя как достойный сын капитана Гранта.
Говоря это, он притянул к себе брата Мери и расцеловал его в щеки, еще влажные от слез девушки.
Излишне упоминать о том, как сердечно были встречены майор и Паганель и с каким чувством благодарности вспоминали великодушного Талькава. Леди Элен очень сожалела, что не могла пожать руку честному индейцу. Мак-Наббс после первых же приветствий ушел к себе в каюту и принялся бриться как ни в чем не бывало. Паганель же порхал от одного к другому, собирая, подобно пчеле, мед похвал и улыбок. На радостях географ выразил желание перецеловать весь экипаж «Дункана», и, утверждая, что леди Элен и Мери Грант тоже члены экипажа, он начал с них и закончил мистером Олбинетом.
Стюард решил, что единственный способ, которым он может отблагодарить ученого за любезность, – это объявить, что завтрак готов.
– Завтрак? – воскликнул географ.
– Да, господин Паганель.
– Настоящий завтрак, на настоящем столе, с приборами и салфетками?
– Конечно, господин Паганель!
– И нам не подадут ни сушеного мяса, ни крутых яиц, ни филе страуса?
– О, сударь! – укоризненно промолвил уязвленный стюард.
– Я не хотел вас задеть, друг мой, – заметил, улыбаясь, ученый, – но такова была наша обычная пища в течение целого месяца, и обедали мы не сидя за столом, а лежа на земле или восседая верхом на дереве. Поэтому-то завтрак, о котором вы нам возвестили, и мог показаться мне сновидением, вымыслом, химерой.
– Идемте же, господин Паганель, и убедимся в его реальности, – сказала леди Элен, не в силах удержаться от смеха.
– Позвольте предложить вам руку, – галантно обратился к ней географ.
– Не будет ли каких-либо распоряжений относительно «Дункана», милорд? – спросил Джон Манглс.
– После завтрака, дорогой Джон, – ответил Гленарван, – мы обсудим сообща план нашей новой экспедиции.
Пассажиры яхты и молодой капитан спустились в кают – компанию. Механику дан был приказ держать яхту под парами, чтобы пуститься в путь по первому сигналу. К завтраку все явились переодетыми, а майор даже свежевыбритым.
Завтраку мистера Олбинета была воздана заслуженная честь. Его нашли чудесным и даже превосходящим великолепные пиршества в пампасах. Паганель по два раза накладывал себе каждого блюда, уверяя, что он это делает «по рассеянности».
Это злополучное слово навело леди Элен на мысль спросить, часто ли случалось милейшему французу впадать в его обычный грех. Майор и Гленарван, улыбаясь, переглянулись, а Паганель громко, от души расхохотался и тут же дал честное слово, что не допустит больше ни одной оплошности за все путешествие. Затем он в шутливом тоне рассказал о своей неудаче с испанским языком и о глубоком изучении поэмы Камоэнса.
– Впрочем, – прибавил он, – нет худа без добра, и я не сожалею о своей ошибке.
– Почему, мой достойный друг? – спросил майор.
– Да потому, что теперь я знаю не только испанский язык, но и португальский. Я говорю на двух новых языках, вместо одного.
– Право, я не подумал об этом, – ответил Мак-Наббс. – Поздравляю вас, Паганель, от всего сердца поздравляю!
Все зааплодировали ученому, который между тем, не теряя даром времени, умудрялся одновременно разговаривать и есть. Но он не заметил кое-чего, не ускользнувшего, однако, от Гленарвана, а именно: того особенного внимания, какое оказывал Джон Манглс своей соседке по столу, Мери Грант. Леди Элен, слегка кивнув, дала понять мужу, что все «так и есть». Гленарван с сердечной симпатией посмотрел на молодых людей, а затем обратился к Джону Манглсу, но совсем по иному поводу.
– А как прошло ваше плавание, Джон? – спросил он.
– В наилучших условиях, – ответил капитан. – Только я должен довести до вашего сведения, милорд, что мы не проходили Магеллановым проливом.
– Ну вот! – воскликнул Паганель. – Вы, значит, обогнули мыс Горн, а меня с вами не было!
– Повесьтесь! – сказал майор.
– Эгоист! – отозвался географ. – Вы даете мне такой совет лишь для того, чтобы получить мою веревку [73].
– Полноте, дорогой Паганель! – вмешался в их разговор Гленарван. – Если не обладать даром вездесущности, нельзя же быть сразу всюду. И раз вы странствовали по пампасам, вы никак не могли в то же время огибать мыс Горн.
– Но это не мешает мне сожалеть об этом, – сказал ученый.
Возразить на это было нечего. Джон Манглс стал рассказывать о переходе. По его словам, огибая американский берег, он обследовал все западные архипелаги, но нигде не обнаружил следов «Британии». У мыса Пилар, при входе в Магелланов пролив, пришлось из-за противного ветра изменить маршрут и пойти на юг. Яхта прошла мимо острова Десоласьон, достигла 67° западной долготы, обогнула мыс Горн, прошла вдоль Огненной Земли, затем через пролив Ле Мер и взяла курс вдоль берегов Патагонии. Здесь, на широте мыса Корриентес, ей пришлось выдержать сильнейшую бурю, ту самую, которая с такой яростью обрушилась во время грозы на путешественников. Выдержала яхта этот шторм хорошо и уже три дня крейсировала в открытом море, когда выстрелы карабина дали знать о прибытии ожидаемых с таким нетерпением путешественников. Капитан «Дункана» прибавил, что было бы несправедливо не упомянуть о редкой отваге, проявленной леди Гленарван и мисс Грант. Буря их не испугала, и если они и беспокоились, то лишь о своих друзьях, странствовавших в это время по равнинам Аргентинской республики.
Этими словами Джон Манглс и закончил свой рассказ. Лорд Гленарван поздравил его с удачным переходом, а затем обратился к Мери Грант.
– Дорогая мисс, – сказал он, – я вижу, что капитан Джон воздает должное вашим достоинствам, и я очень рад, что вы так хорошо чувствовали себя на борту его судна.
– Как же могло быть иначе? – ответила Мери, глядя на леди Элен, а может быть, и на молодого капитана.
– О, моя сестра очень любит вас, мистер Джон! – воскликнул Роберт. – И я вас люблю!
– Я тебя тоже, дорогой мальчик, – ответил Джон Манглс.
Молодой капитан был несколько смущен словами Роберта, а Мери Грант слегка покраснела.
Джон Манглс поспешил переменить тему разговора:
– Раз я кончил свой рассказ о переходе «Дункана», то, быть может, вы, милорд, опишете нам подробности путешествия по Америке и подвиги нашего юного героя?
Конечно, ничто не могло бы доставить большего удовольствия леди Элен и мисс Грант. Лорд Гленарван не замедлил удовлетворить их любопытство. Рассказывая, он как бы заново пережил одно за другим все происшествия экспедиции от океана до океана. Переход через Анды, землетрясение, исчезновение Роберта, похищение его кондором, выстрел Талькава, нападение красных волков, самопожертвование мальчика, знакомство с сержантом Мануэлем, наводнение, убежище на омбу, молния, пожар, кайманы, смерч и, наконец, ночь на берегу Атлантического океана – все эти эпизоды, то страшные, то веселые, попеременно вызывали ужас или смех слушателей. Не раз, когда говорилось о Роберте, его сестра и леди Элен, восхищаясь мальчиком, осыпали его ласками. Еще никогда не доставалось ему столько похвал и поцелуев сразу.
Закончив, Эдуард Гленарван прибавил:
– А теперь, друзья мои, давайте подумаем о настоящем дне. Прошлое позади, но будущее в наших руках. Займемся же снова судьбой капитана Гарри Гранта.
Завтрак был окончен. Все перешли в салон леди Гленарван и разместились вокруг стола, заваленного картами и планами.
– Дорогая Элен, – не теряя времени, начал Гленарван, – взойдя на борт «Дункана», я сказал вам, что хотя с нами и нет потерпевших крушение на «Британии», но надежды найти их у нас больше, чем когда-либо раньше. После перехода через Южную Америку мы уверились, причем совершенно точно, в том, что катастрофа эта не произошла ни на тихоокеанском, ни на атлантическом побережье. Отсюда естественно следует, что мы ошиблись и что в документе имелась в виду не Патагония. К счастью, нашего друга Паганеля внезапно осенило вдохновение, и он понял, в чем была ошибка. Он доказал, что мы шли по ложному пути, и истолковал документ так, что у нас нет больше ни малейших сомнений в его подлинном смысле. Я говорю о документе, который написан на французском языке, и прошу Паганеля теперь же разъяснить вам его, чтобы ни у кого не осталось ни тени недоверия.
Ученый исполнил просьбу Гленарвана. Он убедительно изложил, что, по его мнению, означают обрывки слов: gonie и indi. Он ясно вывел из слова austral слово «Австралия». Он доказал, что если судно капитана Гранта, покинув берега Перу, на пути в Европу потерпело аварию, его могло занести южными течениями Тихого океана к берегам Австралии. Гипотезы ученого были так остроумны, а выводы так логичны, что заслужили полное одобрение даже Джона Манглса, а он был очень строгий судья в таких вопросах, и его нельзя было увлечь фантастическими планами. Когда Паганель кончил, Гленарван объявил, что «Дункан» тотчас же направится в Австралию.
Однако майор попросил, прежде чем будет отдан приказ взять курс на восток, разрешить ему высказать одно простое соображение.
– Говорите, Мак-Наббс, – сказал Гленарван.
– Цель моя, – начал майор, – не в том, чтобы поколебать доводы моего друга Паганеля, еще менее собираюсь я опровергать их. Доводы эти я нахожу серьезными, проницательными, достойными всяческого внимания, и мы, несомненно, должны на них опираться в наших будущих поисках. Но я хотел бы, чтобы они были подвергнуты еще одной, последней проверке: тогда они станут бесспорны и неопровержимы.
Никто не понимал, куда клонит осторожный Мак-Наббс, и все слушали его с некоторым беспокойством.
– Продолжайте, майор, – сказал Паганель, – я готов ответить на все ваши вопросы.
– И вам будет чрезвычайно легко это сделать, – промолвил майор. – Когда пять месяцев назад мы изучали в Фёрт-оф-Клайд эти три документа, нам казалось, что другого толкования, чем то, какое было предложено, быть не может. Крушение «Британии» могло произойти только у берегов Патагонии. У нас не было даже тени сомнения на этот счет.
– Совершенно верно, – заметил Гленарван.
– Позднее, – продолжал майор, – когда, на наше счастье, Паганель по своей рассеянности попал на «Дункан», ему показали эти документы, и он безусловно одобрил наше намерение производить поиски у берегов Америки.
– Правильно, – подтвердил географ.
– И, однако, мы ошиблись, – сказал майор.
– Мы ошиблись, – повторил Паганель. – Каждый человек может ошибиться, но только безумец упорствует в своей ошибке.
– Не горячитесь, Паганель! Я вовсе не хочу сказать, что мы должны продолжать поиски в Америке.
– Тогда чего же вы хотите? – спросил Гленарван.
– Хочу только, чтобы вы признали, что Австралия кажется теперь единственно возможным местом крушения «Британии» с той же очевидностью, с которой еще недавно таким местом казалась Америка.
– Охотно признаем, – ответил Паганель.
– Констатируя это, – продолжал майор, – я убеждаю вас не давать воли своей фантазии и не доверять всем этим противоречивым «очевидностям». Как знать! Быть может, после Австралии какая-нибудь другая страна внушит вам такую же уверенность, и если эти поиски снова окажутся неудачными, то не станет ли «очевидным», что их надо возобновить еще в другом месте?
Гленарван и Паганель переглянулись: соображения майора были поразительно верны.
– Итак, – продолжал Мак-Наббс, – раньше чем мы направимся в Австралию, я хотел бы в последний раз все проверить. Вот они, эти бумаги, вот карты. Давайте просмотрим одно за другим все места, через которые проходит тридцать седьмая параллель, и подумаем, нет ли другой страны, на которую указывал бы наш документ.
– Это будет нетрудно и недолго, – заявил Паганель, – так как, на наше счастье, на этой широте лежит мало земель.
– Посмотрим, – сказал майор, разворачивая английскую карту обоих полушарий, сделанную по Меркатору [74].
Карту разложили перед леди Элен, и все разместились вокруг нее, чтобы следить за пояснениями Паганеля.
– Как я уже говорил вам, – начал географ, – тридцать седьмая параллель, пройдя через Южную Америку, пересекает острова Тристан-да-Кунья. Я утверждаю, что ни одно слово документа не может относиться к этим островам.
Тщательно рассмотрев документы, все признали, что Паганель прав. Острова Тристан-да-Кунья были отвергнуты единогласно.
– Продолжим, – снова заговорил географ. – Выйдя из Атлантического океана двумя градусами южнее мыса Доброй Надежды, мы попадаем в Индийский океан. Только одна группа островов встречается на нашем пути – острова Амстердам. Проверим и эту возможность.
После основательной проверки острова Амстердам были тоже отвергнуты: ни одно слово, полное или неполное, будь то французское, немецкое или английское, не могло относиться к этой группе островов Индийского океана.
– Теперь мы подходим к Австралии, – продолжал Паганель. – Тридцать седьмая параллель вступает на этот материк у мыса Бернулли [75] и покидает его в том месте, где находится Туфоллд-Бей. Надеюсь, вы согласитесь со мной, что, не делая никакого насилия над текстом документов, можно отнести неполное слово stra из английского документа и неполное слово austral из французского документа к «Австралии»? Это так очевидно, что даже не стоит обсуждения.
Все согласились с заключением Паганеля. Его предположение казалось всесторонне обоснованным.
– Пойдем дальше, – продолжал майор.
– Хорошо, – откликнулся географ, – путешествие нетрудное. Покинув Туфоллд-Бей, мы пересекаем море на востоке от Австралии и встречаем на пути Новую Зеландию. Но напомню вам, что обрывок слова contin из французского документа неопровержимо указывает на то, что тут говорится о континенте. Стало быть, капитан Грант не мог найти пристанища на Новой Зеландии, ибо это не материк, а остров. Но пожалуйста – анализируйте, сравнивайте, переворачивайте на все лады слова и обрывки слов, а затем скажите, имеют ли они хоть малейшее отношение к этой стране.
– Ни в каком случае, – ответил Джон Манглс, еще раз рассмотрев документы и карту полушарий.
– Нет, – согласились с ним остальные слушатели Паганеля и даже сам майор, – о Новой Зеландии не может быть и речи.
– Дальше, – продолжал географ, – среди всего огромного водного пространства между этим большим островом и берегом Америки тридцать седьмая параллель проходит только через один бесплодный пустынный островок.
– Как он называется? – спросил майор.
– Смотрите на карту. Это риф Мария-Тереза, но ни в одном из трех документов я не вижу никаких следов этого названия.
– Никаких, – подтвердил Гленарван.
– А теперь, друзья мои, – закончил географ, – скажите: не ясно ли, что наиболее вероятным, а точнее – совершенно бесспорным является мой вывод о том, что в документе подразумевается именно Австралия?
– Несомненно, – единодушно ответили пассажиры и капитан «Дункана».
– Скажите, Джон, – спросил тогда Гленарван капитана, – достаточно ли у вас съестных припасов и угля?
– Да, милорд, я с избытком всем запасся в Талькауано. К тому же мы легко сможем еще пополнить наш запас топлива в Кейптауне.
– В таком случае дайте приказ к отплытию…
– Еще одно соображение… – перебил Гленарвана майор.
– Прошу вас, Мак-Наббс!
– Как ни много у нас шансов на успех в Австралии, но не остановиться ли нам все же на день-два у островов Тристан – да-Кунья и Амстердам? Ведь это по пути. И тогда уж мы окончательно убедимся в том, что у этих островов нет следов крушения «Британии».
– Ну и недоверчив же этот майор! – воскликнул Паганель. – Он стоит на своем!
– Я стою главным образом за то, чтобы нам не пришлось возвращаться назад в том случае, если Австралия не оправдает наших надежд.
– Эта предосторожность кажется мне разумной, – заметил Гленарван.
– Уж я-то, конечно, не стану вас отговаривать, – добавил Паганель, – напротив!
– Тогда, Джон, отдайте приказ идти к островам Тристан – да-Кунья, – распорядился Гленарван.
– Немедленно, милорд, – ответил капитан и отправился на свой мостик, в то время как Роберт и Мери Грант горячо благодарили лорда Гленарвана.
Вскоре «Дункан», держа курс на восток, уже рассекал своим форштевнем волны Атлантического океана, удаляясь от американских берегов. |
