Сказав это, старый человек вскочил без церемонии на кожаное кресло и скрестил ноги, как те скелеты, которых художники изображают на погребальных рисунках. Затем он продолжал с иронией:
— Скажите, пожалуйста, мэтр Захариус, что случилось в вашем милом городе? Все говорят, что ваше здоровье ослабло и что часы ваши нуждаются также в лечении.
— Так вы думаете, что между ними и моим существованием есть близкая связь? — вскричал мэтр Захариус.
— Мне кажется, они страдают не только недостатками, но и пороками. Если поведение их не отличается безупречностью, то они по справедливости должны страдать. Я того мнения, что им не мешало бы немножко исправиться.
— Что вы называете недостатком? — спросил мэтр Захариус, весь вспыхнув от саркастического тона своего собеседника. — Разве они не вправе гордиться своим происхождением ?
— Ну, не очень-то! — ответил старичок, — Они носят знаменитое имя, выставленное на их циферблате и распространены среди знатных господ, все это так; но с некоторых пор они портятся, и вы ничего не можете сделать, так как не можете вернуть им жизнь.
— Это потому, что у меня лихорадка, которая передается и им! — ответил старый часовщик, у которого по всему телу выступил холодный пот.
— Значит, они должны умереть вместе с вами, если вы решительно не можете придать ни малейшей упругости их пружинам.
— Умереть! Нет! нет! Я — первый часовщик в мире, сумевший с помощью всех этих колесиков урегулировать движение наиточнейшим образом! И чтобы я после этого не имел над ними власти? В каком ужасном беспорядке жили люди, пока не явился я, великий гений, распределивший время на правильные промежутки! И неужели же вы, человек ли вы или черт, никогда не подумали о величии и бессмертии моего искусства, в котором участвуют все науки? Нет, нет, я, мэтр Захариус, умереть не могу! Я установил верный счет времени! Оно исчезло бы с вечностью, из которой я сумел его извлечь, и погибло бы безвозвратно! Нет, я так же бессмертен, как сам Творец мира, подчиненного Его законам! Я сравнялся с Ним и разделил с Ним Его могущество! Если Бог создал вечность, то мэтр Захариус создал время!
Старый часовщик походил в эту минуту на падшего ангела, восставшего против Создателя. Маленький старикашка подбодрял его взглядом и точно внушал ему все эти нечестивые мысли.
— Хорошо сказано! — сказал он. — Вельзевул и тот имел менее прав, чем вы, сравнивать себя с Богом. Ваша слава не должна погибнуть! Я ваш: покорный слуга, потому и хочу дать вам возможность укротить все эти упрямые часы.
— Но каким образом? — вскричал мэтр Захариус.
— Вы узнаете это через день после вашего согласия на мой брак с вашей дочерью.
— С моей Жерандой?
— Да, с нею!
— Сердце моей дочери несвободно, — ответил мэтр Захариус, которого, по-видимому, нисколько не удивило и не рассердило предложение старикашки.
— Она, конечно, не уступает по красоте лучшим вашим часам, но, может так же, как и они, вдруг остановиться…
— Дочь моя, Жеранда!.. Нет! Нет!
— В таком случае продолжайте возиться с вашими часами. Заводите их, исправляйте! Готовьте брак дочери с вашим подмастерьем, благословите их. Но помните, что часы ваши больше никогда не будут ходить и что прекрасная Жеранда никогда не будет женой Обера!
Прокричав это, старикашка повернулся и ушел; однако мэтр Захариус успел услышать, как в его груди пробило шесть раз. |
