— Нет, сами они не золотые, но наполнены золотом, и я надеюсь, что Малыш положит туда когда-нибудь свои деньги!
Малыш слушал рассеянно, глядя на обширное здание, заключавшее в себе миллионы, по словам Грипа.
Прогулка продолжалась, и бедные улицы сменялись богатыми. Везде богатство и бедность, и везде полисмены с револьверами за поясом. Этого требуют политические раздоры! Все эти Педди братья лишь до тех пор, пока не возникнет спор из-за вопроса религии в home rule! Тогда они уже не могут сдерживаться, как будто в них течет не одна и та же кровь древних галлов, вполне оправдывая местную поговорку: «Посадите ирландца на вертел, и всегда найдется другой ирландец, чтобы вертеть его».
Сколько памятников показал Грип своим друзьям! Через полстолетия их будет здесь не менее, чем самих жителей. Вообразите себе целое бронзовое и мраморное население: Веллингтона, О'Коннеля, О'Бриена, Борка, Гольдсмита, Гравена, Томаса Мура, Кремптона, Нельсона, Вильгельма Оранского, Георга! Никогда Малыш и Боб не видали столько изображений знаменитостей.
Затем они сели в трамвай, и Грип не переставал называть им здания, мимо которых они проезжали. То это была тюрьма, то работный дом и, наконец, здание, оказавшееся Ragged school.
Сколько грустных воспоминаний вызвало это название у Малыша. Но если ему приходилось страдать в подобном учреждении, зато он был обязан ему знакомством с Грипом… Сколько несчастных детей заключали в себе эти стены! Правда, в своей чистой и теплой одежде они мало напоминали оборвышей, о которых О'Бодкинс так заботился! Это происходило оттого, что «Миссионерское общество Ирландской церкви», в ведении которого находилась школа, брало пансионеров не столько для того, чтобы воспитывать и кормить их, сколько чтобы привить им основы англиканской религии. Прибавим, что католические Ragged school, которые содержались монахинями, конкурировали с ними весьма успешно.
Грип, Малыш и Боб сошли с трамвая у входа в сад, находящийся на западной стороне города.
Это был целый парк площадью в тысячу семьсот пятьдесят акров, называемый Феникс, которым Дублин может смело гордиться. Громадные великолепные деревья, зеленые луга с пасущимися коровами и овцами, рощи, цветники, военное поле для смотров, большие пространства, приспособленные для поло и футбола, — чего только не найдешь в этом парке, сохранившем природный вид среди большого города. Недалеко от главной аллеи возвышается здание летнего пребывания лорданаместника, окруженное школой, военным госпиталем и помещениями для артиллерии и полиции. В Феникс-парке происходят, однако, убийства, и Грип показал детям крест, поставленный па краю рва. Здесь три месяца тому назад, 6 мая, были убиты кинжалом главный секретарь по ирландским делам, его помощник Борк и лорд Фредерик Кавендиш.
Прогулка по Феникс-парку и смежному с ним Зоологическому саду закончила день. Было пять часов, когда друзья расстались с Грипом и вернулись к себе. Решено было видеться каждый день.
Однако, расставаясь с Малышом, Грип вдруг спросил его:
— Ну что же, надумал ты, что будешь делать?
— Мне кажется, Грип, что возобновление торговли, которую мы вели в Корке, здесь не приведет ни к чему. Лучше было бы оставаться, нанять небольшую лавку в такой части города, где проходит много народу, но не очень богатого… На улице Свободы, например…
— Великолепно придумано, Малыш!
— А что же мы будем продавать, — живо спросил Боб, — пирожки?
— Ах ты лакомка! — вскричал Грип.
— Просто полезные вещи, — сказал Малыш, — но я еще не решил какие… Я думаю устроить нечто вроде базара…
— Это будет отлично, — обрадовался Грип, в воображении которого уже рисовалась красивая вывеска. — Не забудь, — прибавил он, что все мои деньги к твоим услугам, тем более что мне изрядно надоело носить их всегда с собой.
— Почему же ты никуда их не поместишь?
— К тебе, охотно!
— Это мы еще увидим. Денег у меня пока достаточно, и надо пустить их в дело, не слишком рискуя…
— Не бойся, Малыш, я тебе говорю, что ты разбогатеешь… У тебя будут сотни, тысячи фунтов.
— Когда уходит «Вулкан», Грип?
— Через неделю.
— А когда ты вернешься?
— Через два месяца.
Наконец они расстались. Грип отправился к докам, а мальчики с Бирком перешли реку, чтобы попасть в квартал св. Патрика.
Сколько нищих они встретили по дороге, сколько пьяных!.. Архиепископ Иоанн на съезде, собранном в 1186 году, громил пьянство. Но семь веков спустя Педди продолжал пить без меры, и никакой архиепископ, никакой съезд не могли повлиять на этот врожденный порок!..
|
