На этот раз граф Эштон сопровождал своих родителей. Грум был взят лишь потому, что ему было поручено нести ружье и ягдташ. Когда-то эти леса кишели кабанами и дикими свиньями. Теперь они почти исчезли, остались лишь большие красные лани, которые, возможно, тоже переведутся в лесах Соединенного королевства.
Граф Эштон готов совершить охотничий подвиг, лишь бы только лани соблаговолили появиться. Но ему пришлось разочароваться: все труды двух лодочников, служивших загонщиками, и Малыша, заменявшего охотничью собаку, пропали даром. Зато ему и не пришлось видеть живописный Торский водопад и старое францисканское аббатство ХXIII века с церковью и разрешенным монастырем, куда их светлости сделали бы лучше, если бы не входили совсем. В этом монастыре был замечательный тис, имевший в объеме пятнадцать футов. По какому-то капризу, может быть, чтобы иметь воспоминание о посещении Мюкросского аббатства, маркизе вдруг захотелось сорвать с него лист. Она уже протянула руку к дереву, когда была вдруг остановлена проводником:
— Берегитесь, ваша светлость!
— Беречься?.. — спросил лорд Пиборн.
— Да, милорд! Если бы маркиза сорвала лист…
— Это, вероятно, запрещено мюкросским владельцем? — сказал надменно маркиз.
— Нет, маркиз. Но есть поверье, что кто сорвет лист с этого дерева, умрет в том же году.
— Даже маркиза?..
— Да, даже маркиза!
Леди Пиборн была так испугана, что с ней чуть не сделалось дурно. Еще минута, и лист был бы ею сорван. Все обитатели Изумрудного острова отличаются суеверием и верят в легенды, как в евангелие.
Леди Пиборн вернулась в Диниш-Коттедж совсем расстроенная от мысли, что подвергалась такой опасности. Пришлось даже отложить осмотр третьего, Верхнего озера.
Молодой граф был не менее не в духе из-за неудачной охоты. И если он изнемогал от усталости, то как должна была чувствовать себя его собака — мы хотим сказать его грум, у которого не было и минуты отдыха? Но собаки ведь не жалуются, да к тому же Малыш был слишком горд, чтобы жаловаться.
На другое утро их светлости заняли опять места на катере. Лодочникам приходилось сильно налегать на весла, так как в устье Луг-Ренжа сильное течение. Качка, довольно чувствительная, очень нравилась Малышу, но не доставила ни малейшего удовольствия лорду и леди Пиборн. Маркиз уже собирался дать приказ ехать обратно, когда несколько сильных ударов весел вынесли лодку на спокойную сравнительно поверхность, испещренную у берегов цветами кувшинок. В полутора милях высилась гора в тысячу восемьсот футов, обитаемая орлами и прозванная Игл-Нест.
Лодочники сообщили их светлостям, что, если они пожелают спросить что-нибудь у этой горы, она ответит им. Действительно, гора замечательна своим эхо, известным всем туристам. Маркиз с супругой нашли для себя неподходящим вступать в разговор с горой, но молодой граф не мог пропустить случая, чтобы не крикнуть несколько глупых фраз, и на последний вопрос, кто он такой, получил нелестный для него ответ.
— Маленький болван! — ответила гора, вероятно, устами какого-нибудь туриста, скрытого за деревьями.
Их светлости были совершенно ошеломлены такой дерзостью эхо и объявили, что в прежние времена, когда владельцы замков имели право суда на своих землях, такая выходка была бы строго наказана. Лодочники поспешно налегли на весла и вскоре въехали в Верхнее озеро.
Озеро это напоминает своим видом Мюкросское, только оно менее правильной формы, что придает ему еще больше красоты. На юге виднеются скаты Кромагланов. На севере — вершины Томи и Пурпуровой горы, покрытые красным вереском. Южный берег представляет сплошную дубраву чудных деревьев. Но как бы восхитителен ни был вид этого озера, маркиз и его жена очень мало им интересовались. Исключая Малыша, поездка не доставляла никому удовольствия. Маркиз приказал вскоре направиться к устью Генмина, чтобы отдохнуть в Брендонс-Коттедже, прежде чем продолжать осмотр.
После перенесенной усталости их светлости нуждались в отдыхе. Для них поездка по озерам равнялась путешествию по океану. Прислуга должна была также оставаться в отеле, и если Малышу не пришлось слышать самых нелепых приказаний, то только благодаря крепкому сну его хозяина.
На следующий день пришлось встать очень рано. Марион нашла, что маркиза была бледна и имела утомленный вид, что заставило последнюю колебаться относительно продолжения путешествия. Но лорд Пиборн заметил, что их друзья герцог Франкастор и герцогиня Уерсгальберг совершали всегда экскурсию до Валентин; поэтому решено было и им сделать то же. Это привело в восторг Малыша, боявшегося, что придется вернуться в замок, не увидев моря.
Ландо ожидало с девяти часов утра. Маркиз с женой и сыном сели наконец в экипаж. Джон и Марион поместились сзади, а грум на козлах, рядом с кучером.
|