— Наклонитесь с парапета вниз, любезный Видаль. Теперь посмотрите на юго-восток. Видите бельведер? — Вижу. Это ваш дом? — Он самый. И в нем есть столовая, и в этой столовой скоро подадут завтрак. А так как мы с вами тоже приглашены к этому завтраку… — Я к вашим услугам, дорогой капитан. — Так пойдемте. Не будем больше нарушать безмолвия нелюдимого замка и пройдем бульварами домой. Мы сошли с башни и вышли из замка. Бульвары в Раче тянутся цепью, меняя свои названия, и образуют три четверти круга, стягиваемые Дунаем. Они обсажены в четыре ряда буками, липами и каштанами. Внешние проезды застроены красивыми домами зажиточных людей. Перед каждым домом садики и цветнички. На проезжей части двигались изящные экипажи, на боковой аллее встречались нам элегантные всадники и дамы в нарядных амазонках. На последнем повороте мы свернули налево и вышли на бульвар Текели, направляясь к набережной Батьяни. Пройдя несколько шагов, я обратил внимание на дом, одиноко стоявший в глубине сада. Дом казался мрачным, запущенным: окна были закрыты плотными занавесками, по-видимому никогда не раздвигавшимися. Фундамент был покрыт мхом. Около дома росли репейник и сорные травы. Дом очень контрастировал с соседним домом. Посредине фасада было видно крыльцо с тремя полуразрушенными ступенями и облезлой дверью. Дом имел совершенно нежилой вид. — Чей это дом? — спросил я. — Чудака одного, — отвечал капитан Гаралан. — Он только портит весь бульвар, — заметил я. — Следовало бы городу его купить и снести. — Вот было бы хорошо! — согласился капитан Гаралан. — Тогда и владелец его убрался бы куда-нибудь отсюда — хоть к самому черту, с которым, кстати, он состоит в близком родстве, если верить здешним кумушкам. — Кто же он такой, этот интересный господин? — Немец. — Немец? — И даже пруссак. — А как его имя? Капитан Гаралан собрался ответить, как вдруг дверь дома отворилась. Вышли двое мужчин. Один, постарше, — на вид ему было лет шестьдесят — остался на крыльце, а другой, моложе, перешел через двор и вышел за ворота. — Вот как! Он здесь! — прошептал капитан Гаралан. — А я думал, его нет в городе. Вышедший за ворота человек увидел нас. Капитан Гаралан и он обменялись самыми недружелюбными взглядами. Очевидно, они были знакомы. Я тоже узнал этого человека. Когда он отошел от нас на несколько шагов, я воскликнул: — Это он! — Вы разве его видели раньше? — изумился капитан Гаралан. — Я с ним ехал на «Доротее» от Будапешта до Вуковара. И никак не ожидал встретить его в Раче. — И лучше бы было не встречать! — Вы этого немца, кажется, не очень жалуете? — спросил я. — Его никто здесь не жалует. Кроме того, я лично имею против него зуб. Достаточно вам сказать, что он осмелился свататься к моей сестре. Но мы с отцом дали ему такой отказ, что едва ли ему придет в голову повторить попытку. — Так вот это кто! — вскричал я. — А вы разве знаете? — Знаю, мой дорогой. Это Вильгельм Шториц, сын знаменитого ученого Отто Шторица, из Шпремберга. | 
