Последние зимние холода. — Тележка. — Приход весны. — Сервис и его американский страус. — Приготовление к северной экспедиции. — Фауна и флора. — Конец Семейного озера. — Песчаная пустыня. С началом весны молодые поселенцы смогли привести в исполнение некоторые свои планы, составленные в длинные зимние вечера.
По карте Франсуа Бодуэна было видно, что на севере, юге и востоке не было земли и этот остров не принадлежал ни к архипелагу, ни к группе островов Тихого океана. Все-таки земля около острова могла быть, только Бодуэн не заметил это потому, что у него не было подзорной трубы, а с холма Окленда можно было видеть только на несколько миль. Мальчики, имея лучшие пособия для исследования, может быть, найдут то, чего не нашел Бодуэн.
Остров Черман имел в центральной своей части двенадцать миль. На противоположной стороне берег был нарезан бухтами, и надо было исследовать его.
Но прежде чем осматривать разные части острова, надо было исследовать пространство между холмом Окленда, Семейным озером и лесами. Надо было узнать, какими богатствами он обладал, много ли было полезных деревьев и кустарников. Для этого была назначена экскурсия на первые дни в ноябре.
По календарю весна уже началась на острове Черман, но этого еще не было заметно. В сентябре и половине октября погода стояла очень плохая.
Во время равноденствия бури свирепствовали с такой силой, как в то время, когда «Sloughi» унесло в Тихий океан.
Волны яростно ударялись о берег, южный шквал, проносясь над болотами, не представлявшими никакого препятствия, приносил суровый холод, и было очень трудно защитить от него вход в грот. Несколько раз он вышибал дверь, ведущую в склад, и проникал в коридор до зала. От ветра приходилось больше терпеть, чем во время сильных холодов, когда температура падала до 30° по Цельсию. Нужно было бороться не только со шквалом, но и с дождем и градом.
К тому же дичь совсем исчезла, как будто улетела в защищенную от ветра часть острова, рыба тоже ушла в глубину. Но у обитателей острова время не проходило праздно.
Столом нельзя было пользоваться для перевозки дров, потому что снег растаял, поэтому Бакстер попробовал устроить тележку.
Для этого он воспользовался двумя одинаковыми колесами от брашпиля с яхты. Сведущий человек легко бы справился с этой задачей, а Бакстеру пришлось действовать наугад. Соединив оба колеса железной полосой, приделали к этой оси доску; таким образом, вышла первобытная тележка, но она оказала большие услуги. Так как не было ни лошади, ни мула, ни осла, то самые сильные мальчики впрягались в эту тележку.
Если бы им удалось поймать и приручить какое-нибудь животное, они сохранили бы и время, и силы. На острове Черман больше всего было птиц, но местами замечали следы и плотоядных животных. Кроме того, судя по страусу Сервиса, нельзя было надеяться, что страусы будут пригодны для домашнего обихода.
Страус продолжал оставаться таким же диким. Он не позволял к себе подойти, защищаясь клювом и лапами, старался оборвать веревку, за которую был привязан, и если бы ему это удалось, он бы убежал в лес. Сервис, однако, не терял надежды приручить его. Он, конечно, по примеру робинзона Жака, дал страусу имя Браузевинд. Но, несмотря на все старания, упрямое животное не становилось ручным.
— Однако Жаку удалось ездить на своем страусе, — сказал однажды Сервис.
— Верно, — ответил ему Гордон. — Но между твоим героем и тобой, Сервис, так же как и между вашими страусами, большая разница.
— Какая, Гордон?
— Очень простая: ты и твой страус существуете в действительности, а Жак выдуман.
— Хорошо, — возразил Сервис. — Я одолею своего страуса…
— Ну конечно, — ответил Гордон, смеясь, — меня меньше удивит, если ты его заставишь говорить, чем если он станет слушаться тебя.
Несмотря на шутки своих товарищей, Сервис решился объездить своего страуса, как только будет хорошая погода.
Продолжая подражать своему литературному герою, он сделал для страуса упряжь из парусины, с капюшоном и передвижными наглазниками. Жак правил своим страусом, опуская то тот, то другой наглазник на правый или левый глаз. Почему же ему не удастся сделать того же самого? Сервис даже сделал ошейник из троса и надел его на шею страуса, который свободно мог обойтись без этого украшения.
Так проходили дни в работе по устройству грота, где с каждым днем становилось удобнее. Это был лучший способ проводить часы, которыми нельзя было воспользоваться для работы на воздухе, не отнимая времени от часов, посвященных учению.
Время равноденствия подходило к концу. Небо прояснилось. Стояла половина октября. Земля нагрелась, кустарники и деревья начинали зеленеть.
Теперь можно было выходить из грота на целые дни. Теплая одежда, толстые драповые панталоны, шерстяные куртки были вычищены, починены, сложены, записаны Гордоном и спрятаны в сундуки. Молодые поселенцы оделись в более легкие костюмы и приветствовали с радостью возвращение весны. Кроме того, их не покидала надежда сделать какое-нибудь открытие, которое могло бы улучшить их положение. Летом какой-нибудь корабль мог проходить мимо острова Черман и подойти к нему, увидя развевающийся флаг на верхушке холма Окленда.
Во второй половине октября было предпринято несколько экскурсий на расстояние двух миль от грота. Одни охотники принимали в них участие, хотя, по совету Гордона, и нужно было беречь порох и свинец. Уилкокс натянул силки, которыми ловил дроф, а иногда и зайцев, похожих на агути. Часто днем ходили смотреть эти силки, потому что шакалы и другие хищные звери опережали охотников и уничтожали дичь, а некоторые попадали в ловушки, поставленные на прогалине, леса.
Донифан убил несколько мексиканских свиней и хнакулей — малорослых кабанов и оленей, мясо которых вкусно. Никто не ловил страусов, видя неудачу Сервиса с их приручением.
Утром 26 октября упрямый Сервис хотел прокатиться на страусе, которого с трудом оседлал.
Все пришли на лужайку посмотреть на это интересное событие. Маленькие смотрели на товарища с чувством зависти, но не без тревоги.
В решающую минуту они колебались просить Сервиса посадить кого-нибудь из них сзади себя. Старшие пожимали плечами, Гордон даже хотел отговорить Сервиса от подобной затеи, но последний заупрямился, и решили не мешать ему.
Гарнетт и Бакстер держали страуса, голова которого была покрыта капюшоном с наглазниками. Сервис после нескольких неудачных попыток вскочил ему на спину и самоуверенным голосом закричал:
— Пускайте!
Страус с наглазниками ничего не видел и стоял не двигаясь, сдерживаемый Сервисом, который сильно сжимал его ногами. Но как только наглазники были приподняты с помощью веревки, служившей в то же время вожжами, он подпрыгнул и побежал по направлению к лесу. Страус летел как стрела, и Сервис, держась за его шею, не мог с ним справиться. Страус, мотнув головой, сбросил капюшон, который сполз на шею. Затем сильным толчком вышиб седока, и Сервис упал на землю, а страус исчез между деревьями.
Товарищи Сервиса подбежали к нему, но страуса уже не было видно.
К счастью, Сервис упал в густую траву и не ушибся,
— Глупая птица, глупая, — повторял он сконфуженно. — Попадись она мне только!
— Тебе его больше не поймать, — ответил Донифан, который любил посмеяться над товарищем.
— Наверно, — заметил Феб, — твой друг Жак лучше тебя умел ездить.
— Нет, мой страус не был достаточно приручен, — ответил Сервис.
— Ты его и не мог приручить! — возразил Гордон.
— Утешься, Сервис, и не забудь, что в рассказе о робинзоне не всему можно верить.
Вот как кончилось приключение со страусом, и маленькие не жалели, что не сели на него.
В первых числах ноября погода казалась благоприятной для продолжительной экспедиции. Хотели исследовать западный берег Семейного озера. Небо было чистым, жара умеренная, и можно было провести несколько ночей на открытом воздухе. Все было приготовлено.
Охотники должны были на этот раз принять участие в этой экспедиции, и Гордон тоже присоединился к ним. Оставшихся товарищей будут охранять Бриан и Гарнетт. В конце весны Бриан сам предпримет другую экспедицию с намерением посетить нижнюю часть озера то в ялике, то пешком, так как, судя по карте, это пространство занимало не более пяти миль вверх от грота. 5 ноября Гордон, Донифан, Бакстер, Уилкокс, Феб, Кросс и Сервис простились со своими товарищами и отправились в путь.
В гроте обычная жизнь нисколько не изменилась. В часы, посвященные для работы на воздухе, Айверсон, Дженкинс, Доль и Костар продолжали, как всегда, ловить рыбу в озере и в реке, что для них было любимым занятием.
Гордон, Донифап и Уилкокс взяли с собой ружья, коме того, у каждого за поясом было по револьверу; охотничьи ножи и два топора докончили вооружение. Они должны были употреблять заряды только для защиты, если на них нападет, или для того, чтобы убить дичь в тех случаях, если не eдастся поймать ее иным способом. Для этого Бакстер нес лассо и бола; он некоторое время упражнялся во владении ими.
Бакстер был очень ловок и быстро научился пользоваться этими снарядами. До сих пор он метил только в неподвижные предметы, и не ясно было, сумеет ли он справиться с убегающим животным. Это будет видно на деле.
Гордон захватил каучуковую лодку, которую легко можно было нести. На карте были обозначены две реки, впадающие в озеро, и лодка пригодилась, если бы нельзя было перейти их вброд. По карте Бодуэна, которую Гордон взял с собой для справки или для проверки, смотря по обстоятельствам, западный берег Семейного озера тянулся на восемнадцать миль, считая его изгиб. На дорогу туда и обратно понадобится по крайней мере три дня, если их что-нибудь не задержит.
Гордон и его товарищи с Фанном впереди шли хорошим шагом вправо от леса по песчаному берегу.
Пройдя две мили, они дошли до того места, до которого доходили в своих прежних походах.
В этом месте росла пучками высокая трава, называемая cortaderes, в которой можно было скрыться с головой. Это замедляло шаг, но они не жалели, потому что Фанн делал стойку перед отверстием пор, прорытых в земле, чуя присутствие там какого-нибудь животного. Донифан уже приготовил ружье, но Гордон его остановил.
— Побереги заряд, Донифан! — сказал он ему. — Прошу тебя.
— Почем знать, Гордон, может быть, мы сможем настрелять что-нибудь к завтраку.
— И также к обеду, — прибавил Сервис, наклоняясь к норе.
— Если там есть что-нибудь, — ответил Уилкокс, — мы сумеем заставить это выйти, не тратя пороха.
— Каким же образом? — спросил Феб.
— Поджечь эти норы, как это делают с хорьками или лисицами.
Местами земля была покрыта сухой травой, которую Уилкокс надергал и зажег у отверстия нор. Через минуту из них выбежали двенадцать грызунов, полузадыхаясь и напрасно пытаясь убежать. Это были кролики tucutucos, часть которых Сервис и Феб поймали с помощью Фанна.
— Вот будет славное жаркое! — сказал Гордон.
Пришлось затратить полчаса, чтобы выйти из этого травяного леса. За ним тянулся берег, покрытый дюнами, песок которых был необыкновенно топок и поднимался при малейшем ветре.
Отсюда казалось, что холм Окленда был не более чем в двух милях. Это объяснялось направлением, по которому тянулась скала, от грота к бухте Sloughi. Вся эта часть острова была покрыта густым лесом, который Бриан с товарищами обошли во время первой экскурсии к озеру и которую орошал ручей, названный ими Дейк-Крик.
На карте значилось, что ручей этот тек к озеру. К устью ручья мальчики пришли около одиннадцати часов утра, пройдя от утеса шесть миль.
Остановились у подножия прекрасной зонтообразной сосны и развели огонь из сухих веток между двумя большими камнями. Несколько минут спустя Сервис выпотрошил двух кроликов и принялся их жарить, а Фанн, сидя на задних лапах около огня, вдыхал этот приятный запах дичи. Завтракали с хорошим аппетитом, не жалуясь на первый опыт кулинарного искусства Сервиса. Кроликов было достаточно, и не пришлось трогать взятой провизии, кроме сухарей. Мясо было очень вкусным благодаря ароматическим растениям, которыми питаются грызуны.
После этого мальчики перешли речку вброд, так что не пришлось прибегать к каучуковой лодке.
Берег озера становился болотистее, и мальчики вынуждены были вернуться к лесной прогалине, чтобы держаться востока. Тот же аромат, те же чудные деревья, буки, березы, дубы, различные сосны. Много птиц летало с ветки на ветку. Вдали в воздухе парили кондоры, американские ястребы и хищные орлы, охотно прилетавшие в южноамериканские моря.
Вспомнив Робинзона Крузо, Сервис пожалел, что в орнитологии острова не было попугаев. Если им не удалось приручить страуса, то, может быть, эта болтливая птица оказалась бы менее упряма. Дичи же было в изобилии, главным образом птиц, похожих на тетеревов. Гордон не мог отказать Донифану в удовольствии убить средней величины свинью, которая пригодится к завтраку или к обеду.
Не было необходимости идти под деревьями, где трудно было проходить. Шли вдоль прогалины до пяти часов вечера, когда им встретилась другая речка шириной в сорок футов. Она вытекала из озера и впадала в Тихий океан за заливом Sloughi, огибая с севера холм Окленда.
Гордон решил остановиться в этом месте. Они прошли двенадцать миль, и этого было достаточно для первого дня. Надо было дать название реке, и так как они остановились на ее берегу, то назвали ее Stop-river (река Стоянки). Стоянка была устроена под деревьями. Тетерева были сохранены до следующего дня, кролики составили главное кушанье, и на этот раз Сервис довольно хорошо справился со своим делом. Развели большой огонь, около которого все легли, завернувшись в одеяла. Костер горел ярко, его поддерживали по очереди Уилкокс и Донифан, так что звери не решились бы подойти близко. Ночь прошла спокойно, и рано утром все были готовы отправиться в путь.
Однако недостаточно было дать название реке, надо было ее перейти, а так как вброд этого сделать было нельзя, то воспользовались лодкой. Эта небольшая лодка за один раз могла перевезти только одного человека, так что пришлось переезжать семь раз с левого берега на правый, что отняло у них час. Но зато они не подмочили провизию и сами не вымокли.
Что касается Фанна, то он, не боясь замочить лапы, бросился вплавь и быстро очутился на другом берегу.
Почва не была болотиста, и Гордон подошел к берегу озера, когда не было еще девяти часов. После завтрака, состоявшего из жареной свинины, они направились к северу.
Не было еще видно конца озера, когда около полудня Донифан, наведя свою трубу, сказал:
— Вот и другой берег.
Все стали смотреть в ту сторону, где над водой показалось несколько деревьев.
— Постараемся дойти туда засветло, — сказал Гордон.
Бесплодная равнина, усеянная длинными дюнами и покрытая камышом и тростником, бесконечно тянулась к северу. Остров Черман в северной части представлял обширные песчаные пространства, составлявшие резкий контраст с зелеными лесами, и Гордон мог справедливо назвать эту местность Sandy-desert (Песчаная пустыня).
Около трех часов противоположный берег, тянувшийся по крайней мере на две мили к северо-востоку, стал ясно виден. В этой местности, казалось, не было живого существа, кроме морских птиц, бакланов, буревестников, нырков, которые прилетали к прибрежным скалам.
Если бы яхта пристала к этому месту, то, увидя такую бесплодную землю, мальчики подумали бы, что они лишены всяких средств к существованию.
Им не следовало теперь идти дальше в этом направлении и исследовать подробно ту часть острова, которая казалась необитаемой. Лучше было бы предпринять вторую экспедицию на правый берег озера, где в других лесах они могли найти новые богатства. Кроме того, на востоке должна была находиться Америка, если только остров Черман лежит с ней по соседству.
Однако по предложению Донифана решили дойти до конца озера, до которого было недалеко. С наступлением ночи сделали привал в маленькой бухточке в северном углу Семейного озера.
В этом месте не было ни дерева, ни пучка травы, ни мха, ни сухих листьев. За неимением топлива нужно было удовлетвориться взятой из дома провизией, а за неимением убежища — песком, на котором расстелили одеяла.
Эта ночь в песчаной степи прошла спокойно.
|
