Рассказ доктора привел бы в ужас пассажиров, если бы им удалось его подслушать. Я никак не мог понять, шутил он или же говорил серьезно. Неужели он действительно путешествовал на «Грейт-Истерне» с целью быть свидетелем катастрофы? От эксцентричного человека можно всего ожидать, особенно если он англичанин.
Между тем «Грейт-Истерн», качаясь, как челн, продолжал свой путь. Невыносимая морская болезнь, которая действует так заразительно, все более и более распространялась. Некоторые пассажиры с осунувшимися лицами, бледные, измученные, все-таки оставались на палубе, чтобы подышать свежим воздухом. Большинство негодовало на злополучный корабль и возмущалось рекламами общества, гласящими, что морская болезнь неизвестна на «Грейт-Истерне».
Около девяти часов утра в трех или четырех милях от нас показался какой-то предмет. За дальностью невозможно было определить, был ли то корпус корабля или же туловище кита. Группа пассажиров, собравшихся на палубе, с любопытством следила за движущейся массой.
Все бинокли были направлены в одну сторону, и между англичанами и американцами стали уже завязываться пари. Среди самых ярых я заметил господина высокого роста с плутовской физиономией. Глубокие вертикальные морщины на лбу, дерзкий и вместе с тем рассеянный взгляд, сжатые брови и вздернутые плечи — все говорило о том, что господин этот отличается редкой дерзостью и замечательным бесстыдством. Кто он такой, я положительно не знал, но чувствовал к нему глубокую антипатию. Говорил он громко и резко. Подобные ему лица восхищались его плоскими шутками. Этот господин уверял, что движущаяся масса не что иное, как остов кита, и предлагал по этому поводу большое пари, на которое быстро отыскались охотники.
Впоследствии оказалось, что это было корабельное днище, и, таким образом, он проиграл несколько сотен долларов. Мы быстро приближались к останкам трехмачтового судна. Оно лежало набоку, и с бортов его висели оборванные цепи.
Всех интересовала участь экипажа, так как на корабле ничего не было видно. В течение нескольких минут я пристально смотрел в бинокль, и мне казалось, что кто-то движется по передней части корабля, но потом я убедился, что это был остаток фок-мачты, движимый ветром.
Подойдя на расстояние полумили, мы увидели, что судно это совсем новое и прекрасно сохранилось. Его груз, вероятно, был сорван ветром и своей тяжестью завалил его на правый бок. Очевидно, судно находилось в критическом положении и должно было пожертвовать своими мачтами.
Давая знать о своем присутствии многократными свистками, «ГрейтИстерн» обошел вокруг корабля, но тот оставался безмолвным, и кругом ничего не было видно. На разбитом судне не оставалось ни одной шлюпки.
Экипаж, вероятно, спасся, но едва ли ему удалось добраться до берега, до которого было триста миль; к тому же маленьким лодкам трудно было бороться с волнами, которые так страшно качали «ГрейтИстерн». Возможно было и то, что катастрофа произошла гораздо западнее, а ветер и течение принесли эти останки сюда.
Когда «Грейт-Истерн» повернулся к корме погибшего корабля, я ясно прочел там слово «Лерида» — это было его название. По конструкции и отделке матросы признали в нем американский корабль.
Торговое или военное судно непременно взяло бы на буксир этот корпус. Вместе с грузом оно представляло значительную ценность; а всем известно, что спасший корабль получает треть стоимости спасенного. Но «Грейт-Истерн» не мог этого сделать, так как должен был торопиться доставить своих пассажиров в Америку. Как ни жалко было матросам расставаться со своей добычей, но пришлось все-таки идти дальше, и вскоре останки корабля только черной точкой обозначались на горизонте. Толпа пассажиров рассеялась. Одни отправились в залы, другие в свои каюты; звуки трубы, призывавшие к завтраку, не могли разбудить измученных морской болезнью путешественников.
Около полудня капитан Андерсон приказал поставить два шкунных фока и фок-бизани; судно укрепилось и стало меньше качаться. Матросы попробовали было поставить бригантину по новой системе, но система эта оказалась, вероятно, еще слишком новой, потому что ею не воспользовались ни разу за все путешествие.
|
