Титча пьяно рассмеялся. — Это тебя интересует, сынок! Это значит, что здесь Ладко произносится Стрига, вот и все. — Стрига? — повторил Драгош, ничего не понимая. — Почему Стрига? — Потому что так зовется это дитятко… Ну, вот как тебя зовут… В самом деле, как тебя зовут? — Рейнольд. — Ага… Рейнольд… Ну, хорошо! Тебя зовут Рейнольд… Его зовут Стрига… Это ясно. — Однако в Гроне… — настаивал Драгош. — Хо! — перебил Титча. — В Гроне это был Ладко… Но в Рущуке это Стрига! Он подмигнул с хитрым видом. — Да уж так, ты понимаешь, не пойман — не вор! Что преступник принимает вымышленное имя, которым прикрывает свои злодеяния, это не может удивить полицейского, но почему именно фамилия Ладко, фамилия, написанная на портрете, найденном в барже? — Однако существует и настоящий Ладко! — нетерпеливо вскричал Драгош, выразив, таким образом, свое предположение. — Черт возьми! — сказал Титча. — Это-то и есть самое смешное. — Но кто же тогда этот Ладко? — Каналья! — энергично заявил Титча. — Что он тебе сделал? — Мне?.. Ничего… Стриге… — А что он сделал Стриге? — Отнял у него женщину… Прекрасную Натчу. Натча! Имя, написанное на портрете! Драгош, уверенный, что он на хорошем следу, жадно слушал Титчу, который продолжал, не дожидаясь, чтобы его просили: — Потом они совсем не друзья, понимаешь! Вот почему Стрига взял его имя. Он хитрец, Стрига! — Я все-таки не понимаю, — упорствовал Драгош, — почему нельзя называть имя Ладко. — Потому что это опасно, — объяснил Титча. — В Гроне… и в других местах, ты знаешь, что оно означает… А здесь, Ладко — имя лоцмана, который восстал против правительства… он устраивает заговоры, бездельник… А улицы в Рушуке полны турок! — Что с ним случилось? — спросил Драгош. Титча жестом показал незнание. — Он исчез. Стрига думает, что умер. — Умер! — И, вероятно, это правда, потому что женщина у Стриги. — Какая женщина? — Ну! Прекрасная Натча… Сначала имя, потом жена… Она недовольна, голубка… Но Стрига держит ее на борту шаланды… Все стало ясно Драгошу. Он проводил долгие дни не в обществе заурядного преступника, но с изгнанником-патриотом. Какова же в этот момент скорбь несчастного, который, явившись к себе после стольких усилий, нашел опустевший дом?.. Нужно спешить к нему на помощь… А дунайскую банду Драгош, отныне хорошо осведомленный, без труда найдет и уничтожит. — Жарко, — вздохнул он, притворяясь опьяневшим. — Очень жарко, — согласился Титча. — Все ракия… — пробормотал Драгош. Титча ударил кулаком по столу. — У тебя слабая голова, малыш! — насмешливо сказал он. — Я… Ты видишь… Готов начать снова… — Не могу состязаться с тобой… — Воробышек… — издевался Титча. — Ладно, идем, раз уж тебе так хочется. | 
